Запахи житейские

Августовский зной надоедливой мухой звенел над ухом.
Черно-белый пес по кличке Боцман терпеливо дожидался, когда его хозяин выйдет из дома – время приближалось к обеду.



Пес то переминался с лапы на лапу, то в ожидании растягивался на деревянном крыльце и, наконец, не выдержав, ткнул мордой входную дверь. Она противно скрипнула ржавыми петлями и нехотя приоткрылась.
Навострив уши, Боцман прислушался – в доме стояла тишина. В щель потянуло одиночеством и запустением. Этот едва уловимый запах витал сейчас не только тут, но и по всему двору.

Раньше, когда здесь жила хозяйка с маленьким толстощеким сынком, все было по-другому. Тогда на этом дворе кипела жизнь: в коровнике мычала корова, от которой пахло парным молоком, за сараем копошились куры, пахнущие компостом и суетой. Особенный запах был у хозяйского ребенка. Это была смесь манной каши и описанных штанишек. А еще он распространял аромат счастья. Наверно, поэтому хозяин, возвращаясь с работы, частенько прижимал его к небритой щеке и приговаривал: «Счастье ты мое».

Да, тогда все было другим, и хозяин тоже. Он играл не только с сынишкой, но и с собакой. А как замечательно они вдвоем проводили время в лесу! Там царили совсем другие ароматы, замешанные на неизвестности. А запах дичи?! Его Боцман любил особенно. От него начинала быстрей течь кровь по жилам, а сердце готово было выскочить из груди в предвкушении охоты.

Охота. Тут уж человек во всем слушался пса, доверял его острому слуху и обонянию. И Боцман никогда не подводил. Он хоть и не был охотничьей собакой, но дичь чуял издалека, мог идти по следу и бесстрашно бросался за подранком, если тот падал в озеро. Уставшие, но радостные они возвращались с добычей домой! Хозяин специально выбирал самый длинный путь - через центр села. Боцман, задрав хвост колечком, важно шагал рядом, звонким лаем призывая внимание сельчан. А потом его ждал роскошный ужин из потрохов и косточек.

Да, хозяйка умела вкусно готовить, с ней он никогда не голодал. А еще она была веселой и благоухала добротой. В то счастливое время весь двор и вся жизнь Боцмана были пропитаны запахами мира и благоденствия.

Беда пришла в дом с дрожжевым запашком сивухи. Этой зловонной мутной жидкостью расплатилась с хозяином за дрова соседка Семеновна. Потом она отблагодарила его самогонкой за отремонтированный утюг, а после он и сам стал частенько захаживать к ней за бутылочкой. Тогда же Боцман узнал запах и вкус слез – он слизывал их с лица и рук хозяйки.

А однажды, когда хозяин отдал за долги корову, молодая женщина взяла плачущего малыша и уехала в неизвестном направлении. Она предлагала и Боцману отправиться с ними, но он отказался. Как он мог оставить того, кто однажды спас ему жизнь?



Когда-то хозяин выловил его из речушки, протекающей на окраине села. Как он туда попал Боцман не помнил. Он тогда был слишком мал, едва стоял на дрожащих лапках и смотрел на мир сквозь щелочки только-только открытых глаз. Но он навсегда запомнил запах страха, ударивший ему в нос вместе с илистым душком реки, и теплые руки, выхватившие его из холодной воды. С первого взгляда он признал в своем спасителе хозяина. А тот, повертев его за шкирку, тихо сказал: «Боцманом будешь», и опустил себе за пазуху. Пес это помнил. Поэтому он лишь лизнул на прощанье горячую ладонь женщины и отошел к своему хозяину. Тот едва держался на ногах и, потрепав собаку по холке, пообещал: «Все будет хорошо».

Сначала Боцману показалось, что так и есть. Хозяин все чаще оставался дома, и Боцману не приходилось одиноко слоняться по двору в его ожидании. Скоро хозяин и вовсе перестал ходить на работу. Одно плохо, что с каждым днем он становился все мрачнее. Боцман никак не мог привыкнуть к его угрюмости и новому запаху. Раньше от хозяина пахло мазутом и сеном, а теперь перегаром и безнадежностью. Постепенно он вынес из дома все ценное, а однажды унес и ружье. Боцман лишь с тоской проводил его взглядом – неужели они больше никогда не пойдут на охоту?

Незаметно в доме поселились нищета и голод. Раньше пес не знал его запаха, а теперь понял – голод каждый раз пахнет по-разному: то мясным бульоном, то сахарной косточкой, иногда жареным салом или колбасой. А в последнее время он пах обычным серым хлебом, от которого раньше пес воротил морду. Но то было раньше, а сейчас он готов был лизать хозяину руки, лишь бы тот дал ему хоть маленький кусочек горбушки.

Вот уже второй день как у него во рту не было ни крошки. Боцман еще раз покосился на приоткрытую дверь. Вчера к хозяину приходили друзья. Эти двое пахли не только сивухой и табаком, от них еще шел настораживающий запах агрессии. При виде их, Боцман прятался под крыльцо – от беды подальше. Вчерашние гости засиделись за полночь, поэтому хозяин еще не просыпался. А Боцману так хотелось есть…

Солнце масляным блином висело прямо над его головой. Боцман сглотнул накатившую слюну и решил зайти в дом. В былые времена, когда полы сияли чистотой и новенькими половичками, ему заходить в дом не разрешалось. Теперь же половицы были голые и грязные, а, значит, это правило можно нарушить. Поджав хвост, он вошел внутрь. Хозяин спал на диване, раскинув руки. Боцман мокрым носом ткнулся в сухую мозолистую ладонь и тихонько заскулил.

- А-а, это ты, – прохрипел хозяин и, схватив с пола башмак, запустил в него: - Пшел вон!
Выскочив на улицу, Боцман оглянулся – надо бы пройтись по потайным местам, где когда-то он зарыл косточки на «черный день». Но, к сожалению, этот день давно настал, и все заначки были вырыты и съедены. Пробежав по заросшему сорняком огороду, он потянул носом – острый нюх уловил запах свеженины.

Следуя за сладостным ароматом, Боцман направился в соседский двор. Там на столе возле кухни Семеновна разделывала кролика. Лихо орудуя большим ножом, она делила тушку на аппетитные кусочки и бросала их в миску. Аромат свежего мяса растворялся в горячем воздухе и кружил над Боцманом. В брюхе заурчало. Спрятавшись за бочку с водой, пес внимательно наблюдал за соседкой. Вот она вошла в кухню. В ту же минуту Боцман сорвался с места, подбежал к столу и схватил кроличью лапку, лежащую с краю.

- Ах ты ж, зараза! – тут же услышал он визг Семеновны и получил тряпкой по хребту.
С заветной добычей он кинулся наутек и спрятался под крыльцом. Следом по ступенькам прогромыхала Семеновна. Жадно вгрызаясь зубами в заветную добычу, Боцман прислушивался, что делается дома. Крики соседки все нарастали – хозяин что-то бурчал в ответ. Вот они вышли на крылечко.
- Еще раз твой пес зайдет ко мне во двор, я на тебя участковому заявление напишу! - визжала Семеновна. – Сам как скотина живешь и за псом не смотришь. Того и гляди, он курей моих таскать начнет.
- Не начнет, обещаю, - пробубнил хозяин. – Все будет хорошо.
- Смотри у меня! – пригрозила соседка. – И в долг сивухи я тебе больше не дам, так и знай!



Когда за Семеновной грохнула калитка, хозяин пошел в сарай. Оттуда он вышел с веревкой и свистом подозвал к себе Боцмана. Тот юлой закрутился у его ног. Потрепав его за уши, хозяин завязал на его шее веревку и потащил на улицу. Боцман бежал, заглядывая в потемневшие глаза хозяина, не понимая, что происходит.

От него исходил запах агрессии, который так не нравился Боцману. Вскоре они вышли за деревню и приблизились к реке. Хозяин подобрал на берегу большой камень и нервными пальцами привязал его к другому концу веревки. Они прошли по скрипучему мосту до середины реки, и ударом в бок хозяин спихнул Боцмана в воду.

Вместе с водой в нос тут же ударили запахи страха и ужаса из далекого детства. Боцман что есть силы забарабанил лапами, на секунду вынырнул из сомкнувшейся над ним воды и тут же пошел на дно. В мутной воде он со всей силы дергал шеей, пытаясь освободиться от удавки, которая тянула его вслед за камнем. Лихорадочно перебирая лапами, он рвался на воздух. Страх сковывал его тело, но Боцман не сдавался. И в момент, когда иссякли последние силы, веревка соскочила с ненавистного камня. Едва шевеля лапами, пес оттолкнулся от илистого дна и всплыл на поверхность.

Жизнь глотком свежего воздуха разлилась по телу. Обессиленный Боцман выбрался на берег и, рухнув на теплую траву, затих. Очнулся он, когда в небе уже появились первые звезды. Молодой месяц белозубой улыбкой приветствовал его сверху. Боцман встал на шаткие лапы и стряхнул с себя остатки влаги. Осмотревшись, он надеялся увидеть хозяина. Тот должен быть где-то рядом. Он, наверняка, его ищет. И это какая-то нелепая случайность – не мог хозяин специально столкнуть его с моста, не мог.

Громким лаем Боцман позвал хозяина, но в ответ лишь месяц растянулся в ухмылке на ряби воды. Пес посеменил к дому, разбухшая веревка, удавкой свисавшая с шеи, потянулась следом. Тяжело переводя дыхание, еле переставляя уставшие лапы, Боцман поднялся на родное крыльцо. Распахнутая дверь обдала его ярким светом.

В доме была ссора – хозяин ругался со своим закадычным приятелем. Воздух был пропитан злобой. Навострив уши, Боцман осторожно зашел внутрь и стал наблюдать за происходящим. В какой-то момент перепалка перешла в драку, и в руках озлобленного гостя блеснуло лезвие ножа.


С громким лаем Боцман кинулся ему наперерез. Он не почувствовал боли, лишь увидел удивление в глазах хозяина и страх на лице убегавшего обидчика. Теплая красная струйка потекла по белому мохнатому брюху. В нос ударил сладковатый запах крови, смешанный с холодным неизвестным запахом.
Боцман не знал, что так пахнет смерть.