Соседские домики.

Гнездо коростеля. Нашел на сенокосе. Причем когда косил - я его не видел. Наткнулись только когда стали ворошить. Валок на месте гнезда оставили, прикрыли дополнительно пучком бурьяна. Наседка вернулась, еще пару раз нервы к у неё не выдерживали, видели как вспархивала, но впоследствии снова пробиралась к гнезду. Через пять дней после того, как сено было убрано не утерпел, поглядел на гнездо. Оно уже совсем было закрыто осевшим сеном и пусто. Хочется верить, что птенцы вылупились - уже время для этого - и мамаша их увела, они у коростелей вполне шустрые с рождения. Но так ли это или гнездо обнаружили кошки или сороки - сие навсегда останется неведомым.
Могу только сказать, что печатью мудрости родительница не отмечена: свила гнездо в десяти шагах от забора, когда полусотней метров дальше располагаются приречные поляны, где в камыше и таволге может запросто спрятаться даже стадо страусов, не то что ещё один коростель.


Кладка ужа. Обнаружена при уборке на месте снесенного крольчатника, под доской.
Все, что я смог - прикопать её в компостном бурте, надеясь, что влажность и температура в месте перезахоронения не слишком отличаются от исходных.


Птенцы дрозда -рябинника взирают свысока на фотографа.


Это уже не соседи, а квартиранты. Ласточки деревенские ( касатки) выводят потомство под крышей бывшего сеновала\ будущей мансарды два раза в год все 11 лет, что мы тут живем


Это гнездо другого дрозда - певчего. Нашел его поздней осенью, впервые - на лиственном дереве, точнее - деревце. Обычно этот вид гнездится исключительно на елках.
Самая совершенная конструкция среди наших пернатых: сплетенная из травы и веточек основа изнутри гладко оштукатурена составом из слюны и древесной трухи в форме идеальной полусферы. Подстилка не кладется в принципе.


Это гнездо обычного черного земляного муравья-лазиуса, доводящего до припадков дачников наравне с кротами и колорадским жуком.
Интересно, что они построили свой муравейник между листами вертикально стоящего старого шифера, натаскав на почти метровую высоту комочков земли и выстроив из них покои и галереи.




Гнезда одиночной осы-гончара, эвмена. В эти кувшинчики мать-оса стаскивает маленьких гусениц, парализованных её жалом, откладывает яички и запаковывает горлышко. Выведшиеся личинки съедают заживо неподвижную добычу, окукливаются, а на следующий год вылетают из размокших сосудов.


Ну а это апартаменты Лизаветы Патрикеевны. Нора не семейная, явно неглубокое холостяцкое убежище. К моменту съемки в ней давно никто не появлялся, следов на песчаном выбросе не было. Летом лисе, если она не обременена заботами о потомстве, дом и стол везде.