Солдат по кличке Рекс (продолжение 2)

Виктор принял окончательное решение, встряхнулся, открыл дверь и сказал:— Ну что, Рекс, пошли гулять.

Рекс непонимающе смотрел на полоску света и не двигался.— Пошли, пошли! — позвал Виктор, направляясь к выходу. Рекс чувствовал: от него чего-то хотят. Он пытался понять слова хозяина, но они были незнакомы и ничего, кроме беспокойства, не вызывали. Рекс встал, сделал шаг. Лег. Гавкнул. Нет, не то. Он сам чувствовал, что делает совсем не то. Наконец, Виктор сообразил, что надо делать: он сгреб щенят и вынес из блиндажа. Потом вернулся за Рексом. Тот сидел, сжавшись в комок. Виктор легонько потрепал ему уши и подтолкнул к выходу.
И тут Рекс все понял! Припадая на больные лапы, он пошел к двери. У порога вдруг замер. Обернулся. И поковылял назад. Подошел к хозяину и потерся о его ногу. Теперь уже Виктор не понимал, чего от него хотят. Он гладил загривок, трепал уши, но все это было не то. Рекс сел, с трудом оторвал от пола лапу и легонько поцарапал сапог хозяина.— Приглашаешь? Ну, пошли. Пошли вместе. Виктор двинулся к двери, но Рекс сидел. Проклиная свою бестолковость, Виктор крутился по блиндажу. Наверху шумно возились щенята. Дрожал от ожидания Рекс. А Виктор никак не мог понять собаку. И вдруг его осенило!— Рекс, дружище, ведь ты никогда не гулял без ошейника! Да и поводок снимали редко. Собаки вроде тебя без ошейника только работают.
Виктор снял брючный ремень и сделал ошейник. Вместо поводка привязал кусок телефонного провода.— Рядом! — сказал он и хлопнул себя по бедру. Рекс послушно встал и двинулся за хозяином. На пороге зажмурился и на мгновение замер: глаза резанул солнечный свет, а на ноздри обрушился такой шквал запахов, что Рекс заскулил. От свежего воздуха кружилась голова, а лапы покалывали мелкие камешки. Не раз Рекс пытался остановиться, но хозяин легонько дергал поводок, и приходилось идти дальше.
Наконец выбрались на большую поляну. Виктор снял поводок, сказал: «Гуляй!» — и выпустил щенят, которых прихватил в подол гимнастерки. Малыши сразу же начали бегать, кувыркаться, лезть к Рексу. А тот поглядывал на щенят и не решался двинуться с места. Но когда какой-то шалун схватил его за хвост и, мотая головенкой, изо всех сил потянул назад, Рекс шагнул. Озорник тормозил всеми лапками, сердито урчал и волочился следом. Тогда Рекс взмахнул хвостом, и щенок визжащим шаром отлетел в сторону. Рекс подошел к малышу, лизнул и слегка встряхнул за шиворот. Озорник присмирел. Но тут же в Рекса на полном ходу врезались другие. И такая пошла веселая возня, что на поляну потянулись люди.
Заливисто тявкали щенята, басовито порыкивал Рекс, довольно посмеивались солдаты. Громов тоже посмеивался и ревниво прислушивался к разговорам. Щенята нравились всем. Каждый норовил схватить пушистый комочек и подержать в руках. Но если рядом оказывался Рекс, руки убирали за спину: было в Рексе что-то от угрюмого, свирепого зверя. А «свирепый» зверь трусил по поляне и принюхивался к людям. Он понимал, что это друзья хозяина, а раз так, то и его друзья. Но друзья друзьями, а хозяина нельзя ни на минуту терять из виду. От людей ведь можно ждать чего угодно. А сейчас под его опекой и щенята, и хозяин, так что нужен глаз да глаз. Кто-то предлагал Рексу хлеб и сало, кто-то протягивал сахар, но он не обращал внимания: еду можно брать только из рук хозяина. И если на эти подачки кидались щенята, Рекс строго их одергивал. Но когда Рекса подозвал Виктор и предложил сахар, он осторожно взял кусочек и смачно разгрыз, после чего подпустил своих воспитанников. Те чинно уселись около него, получили по маленькому кусочку и так уморительно захрустели, что лужайка взорвалась от смеха. Потом собаки снова затеяли возню.
А Громов, наконец, решил рассмотреть Рекса, так сказать, со стороны — придирчиво и без всяких скидок. От могучей ищейки остался только костяк: большая голова, широкая грудь, длинные ноги. В задних еще чувствуется сила, а передние — кожа да кости. Шерсть под гипсом сопрела, суставы вздулись, а синеватая кожа натянута прямо на мослы. На спине и на боках шерсть свалялась, местами вылезла и из блестяще-черной превратилась в тускло-серую. Словом, дохлятина дохлятиной. Но стоило увидеть глаза — и впечатление менялось. В них не было и намека на слабость, болезнь или ярость. Глаза Рекса то голубели, то отливали синевой, то угольно чернели. А сколько в них любопытства, доброжелательности и озорства! Да, в глаза Рекса стоило вглядеться! В них сияли благодарность и любовь, готовность к самопожертвованию и храбрость. Увидел Виктор и главное — ту безграничную преданность, которая присуща, быть может, только собакам.
В это время на краю поляны появился старшина-артиллерист.«Ну что ж, — с сожалением подумал Громов, — пусть забирает. Щенки свое дело сделали». Старшина никак не мог найти Громова. Тогда Виктор встал и поднял руку. В это время Рекс гнался за щенком. И вдруг он увидел знакомый жест. Рекс затормозил сразу всеми лапами, аккуратно подобрал хвост и сел. Он сидел, если так можно выразиться, по стойке «смирно» — не сутулясь, не растопыривая лап, высоко вскинув голову. Вокруг носились щенки, задирались, тыкались в него мордашками, но Рекс не обращал на них никакого внимания и вопрошающе смотрел на хозяина. Все так и ахнули. Руку Громов вскинул перед собой и чуть вверх — очень похоже на фашистское приветствие. Солдаты знали, что собака у капитана немецкая, выучку прошла крепкую, и потому решили, что немецкие собаки во время приветствия тоже принимают стойку «смирно». Естественно, поведение Рекса вызвало неодобрительный гул.
А Громов прямо-таки расцвел. Не одну ночь ломал он голову, как начать дрессировку Рекса, как обучить командам. А все оказалось проще простого. Ведь каждая команда подкрепляется жестом. И вот выяснилось, что немецкая школа дрессировки основана на тех же самых жестах, что и наша. Тот взмах, который все приняли за фашистское приветствие, не что иное, как команда «Сидеть». Громов вспомнил: еще в блиндаже Рекс мгновенно среагировал на похлопывание по бедру, а это означает «Рядом». Виктор хорошо понимал, что Рекс еще не окреп, впечатлений сегодня много и злоупотреблять дрессировкой нельзя, но уж очень хотелось еще раз проверить свое предположение. Виктор поднял руку к плечу и помахал кистью слева направо. Рекс тут же гавкнул. Виктор повторил. Рекс — тоже.«Ура-а! — мысленно кричал Громов. — Ведь это реакция на команду «Голос»! Значит, я прав. Значит, я был с самого начала прав: и когда тащил его из воронки, и когда лечил, и когда… Молодчина, Рекс! Умница! Да и я, кажется, не дурак!» — улыбнулся он и, взмахнув рукой снизу вверх, сказал: «Гуляй». Рекс встряхнулся и побежал за тем щенком, который особенно досаждал, пока он сидел, не имея права шелохнуться.