Антонина Григорьевна и хряк Борька. Верхом на свинье

Эта забавная история в нашей семье переходит из уст в уста.

После окончания ВОВ семья моего деда жила в военном гарнизоне в городе Иркутск. Дом был барачного типа, и жила там не одна семья, и был этот домик просторным, но не многоэтажным.

У каждой семьи был свой вход, своя кладовая, топили печи дровами, о газе и не мечтали, воду носили из колодцев.

Во дворе дома были поленницы, у каждой семьи свои дровишки. Люди держали кур и кроликов, и еще начальство гарнизона каждый год раздавала семьям военных маленьких поросят на откорм.

Благодаря небольшому хозяйству во дворах семьям военных жилось немного легче, чем остальным иркутянам.

Первого поросенка семья моего деда запомнила на всю жизнь.

Толстый жизнерадостный Борька стал жить в кладовке, прямо в доме. Многие тогда так поступали, потому что боялись, что голодные босяки того времени уворуют кабанчика или свинку.

Сейчас что люди делают с остатками трапезы? Правильно — не доели, и выбросили в помойное ведро. А тогда все остатки, очистки и объедки в течение дня собирали, переваривали, и это варево шло на корм особо популярным в те времена немецким овчаркам, курам да свиньям.

Моя бабушка была дружна с одной местной поварихой, и поэтому Борьке доставались не только нищенские объедки, как соседским поросятам, а куда более калорийные остатки из столовой.

Борька рос здоровым и был самым толстым из всех розданных воякам кабанчиков.

Разумеется, у моего деда была теща, моя прабабка Антонина. Зять ее называл по имени и отчеству, и исключительно на вы. Когда появился поросенок, баба Тоша очень обрадовалась, и с энтузиазмом принялась откармливать кабанчика.

И вот Борька подрос, и все ему на волю хотелось, побегать по двору. Пока совсем мал был, баба Тоша ловила его с легкостью, и возвращала в кладовку.

Однажды никого не было дома кроме бабы Тоши, и она пошла кормить Борьку. Большой упитанный свин был сильно закормлен, поэтому к еде особого рвения не проявил. А вот погулять ему хотелось, и кабанчик попытался проскочить у бабушки между ног.

Антонина Григорьевна маленькая была ростом, и очень субтильного сложения. Тем не менее, попыталась, как раньше, зажать Борьку между ног, и водворить в кладовую. Да не тут-то было!

Картина маслом: во двор входят зять с дочерью, и видят, как по двору со счастливым визгом носится толстый Борька. А на спине у кабанчика восседает перепуганная Антонина Григорьевна.
И, судя по всему, галопируют они таким образом уже довольно давно. Борька наездницу скинуть не может, а баба Тоня упасть боится, поэтому крепко вцепилась в крученый хвост свиненка.

- Мама, падайте, мама! Мама, заваливайтесь на бок, - начинает с отчаянием в голосе молить тещу зять. Ему очень не хотелось пачкать свой парадный китель.

Но Антонина Григорьевна его не слышит, и продолжает кататься на отчаянно визжащем Борьке. Тогда дед срывает с себя китель и фуражку, сует вещи в руки жене, и несется на выручку теще.

Борька, видя подобное, бежит к лазу в заборе. Свиненок застревает в прорехе, но теща-то, теща...

Приложившись лбом об забор, баба Тоша сначала медленно оседает в пыль, а затем падает на спину. Занавес.

Баба Тоша осталась жива, только шишку большую набила. И с тех пор откорм поросят был торжественно возложен на дочь.

Антонина Григорьевна за поросятами ухаживать наотрез отказалось.