Опубликовала karlita
в группе Разговоры обо всем
В продолжение к истории о козочке Лушеньке
Дорогие мои, здравствуйте!
Знаю, что все вы ждёте продолжения о трагической истории козочки Луши, которую покусали собаки. Я сама все эти дни пребываю в омуте переживаний и накала нервов. Ну, что хочу вам сказать, мои дорогие, продолжение весьма печальное. 25-го числа, т. е. во вторник Лушенька, испытавшая такой стресс, больная, слабенькая, с незатянувшимися ранами, надумала рожать. Окот Луши был запланирован на середину февраля. Понятно, что из-за пережитого стресса, роды начались преждевременно.
Бедная Лушенька. Сколько испытаний свалилось на козочку. Роды были очень тяжёлые. Откуда ей было брать силы? Ребята были рядом с ней. С появлением на свет первого козлёночка помогал зять. Ему пришлось, в буквальном смысле, стать на время акушером и вытащить новорожденного. Козлёночек был мёртв. А потом у Луши вовсе не осталось сил. Бедная козочка с утра и до позднего вечера страдала в муках. А наш Женя-Айболит не мог своевременно приехать, ибо у него были неотложные операции. Велел ребятам ждать его после 19-ти часов.
Приехал даже чуть позже. Одним словом, с божьей помощью и с помощью Айболита-Жени, Лушенька разрешилась тремя мёртвыми козлятами. Это были два козлика и козочка. Бедная Луша, понимая, что она родила, искала глазами и звала своих новорождённых деток. Надюша утирала ей слёзы, и сама рыдала рядом с ней. Сейчас основная задача спасти саму Лушеньку. Козочка очень слаба. Айболит дал кучу указаний. Опять капельницы, инъекции, мази, примочки и прочие профилактические методы лечения.
Первым делом, как велел Женя, Надюша сдоила молозиво. В молозиве было полно крови и сгустков. И, опять же, для козы, у которой было заштопано вымя, это было испытанием, через которое нужно было обязательно пройти. Сейчас Лушенька очень слаба и, плюс ко всему, продолжает искать и звать своих деточек. Я представляю, через что приходится пройти Надюше, глядя на страдания бедной козочки. Трудно пока сказать, что будет дальше. Ребята, разумеется, делают и будут делать всё возможное для того, чтобы поставить козу на ноги. Женя – Айболит обязательно будет помогать им и навещать козочку. Ну, а пока остаётся только ждать, верить и надеяться на лучшее.
Знаю, что все вы ждёте продолжения о трагической истории козочки Луши, которую покусали собаки. Я сама все эти дни пребываю в омуте переживаний и накала нервов. Ну, что хочу вам сказать, мои дорогие, продолжение весьма печальное. 25-го числа, т. е. во вторник Лушенька, испытавшая такой стресс, больная, слабенькая, с незатянувшимися ранами, надумала рожать. Окот Луши был запланирован на середину февраля. Понятно, что из-за пережитого стресса, роды начались преждевременно.
Бедная Лушенька. Сколько испытаний свалилось на козочку. Роды были очень тяжёлые. Откуда ей было брать силы? Ребята были рядом с ней. С появлением на свет первого козлёночка помогал зять. Ему пришлось, в буквальном смысле, стать на время акушером и вытащить новорожденного. Козлёночек был мёртв. А потом у Луши вовсе не осталось сил. Бедная козочка с утра и до позднего вечера страдала в муках. А наш Женя-Айболит не мог своевременно приехать, ибо у него были неотложные операции. Велел ребятам ждать его после 19-ти часов.
Приехал даже чуть позже. Одним словом, с божьей помощью и с помощью Айболита-Жени, Лушенька разрешилась тремя мёртвыми козлятами. Это были два козлика и козочка. Бедная Луша, понимая, что она родила, искала глазами и звала своих новорождённых деток. Надюша утирала ей слёзы, и сама рыдала рядом с ней. Сейчас основная задача спасти саму Лушеньку. Козочка очень слаба. Айболит дал кучу указаний. Опять капельницы, инъекции, мази, примочки и прочие профилактические методы лечения.
Первым делом, как велел Женя, Надюша сдоила молозиво. В молозиве было полно крови и сгустков. И, опять же, для козы, у которой было заштопано вымя, это было испытанием, через которое нужно было обязательно пройти. Сейчас Лушенька очень слаба и, плюс ко всему, продолжает искать и звать своих деточек. Я представляю, через что приходится пройти Надюше, глядя на страдания бедной козочки. Трудно пока сказать, что будет дальше. Ребята, разумеется, делают и будут делать всё возможное для того, чтобы поставить козу на ноги. Женя – Айболит обязательно будет помогать им и навещать козочку. Ну, а пока остаётся только ждать, верить и надеяться на лучшее.
Подпишитесь на группу «Разговоры обо всем»
и получите возможность читать самые интересные материалы:
Подписаться на группу
Смотрите также
Сегодня чудесный день - день рождения Ирины, некоторым на портале известной как Котик Шустрик... Читать далее»
Комментарии:
Написать комментарийПомолитесь вместе со мной, - всё верующие!
А неверующие, - просто пожелайте им здоровья и удачи! Пожалуйста!
Я надеюсь, что Лушенька поправится. Наде сил душевных и физических!
К сожалению, помочь могу только морально, искренними пожеланиями выздоровления!.
По-любому, желаю Луше скорейшего выздоровления, физического и душевного
И все же как жаль козлят! Думаю об этом, и слёзы на глаза...Можно подать в суд на соседа, пусть бы выплатил компенсацию; но для собак тогда конец, и все из-за этого урода...
Ну теперь, главная цель Лушу на ноги поставить
Ну и соседу втык сделать
Ребятам стойкости и сил!
Пусть уже все эти соседи начнут думать головой, а не ... опой, зла не хватает.
Я, конечно, не знаю, но Хэрриот в подбных случаях, давал животным поспать сутки (в тяжёлых случаях до 3х суток), небольшая доза снотворного иногда давала удивительно хорошие результаты.
". Так дышат овцы, испытывая непрерывную боль. Иногда она тихо постанывала.
– Что с ней такое? – спросил я.
– Вчера окотилась, да неудачно….. Не к чему это. Посмотрите вы ее, не посмотрите – все едино.
– Вы думаете, она умирает?
– Угу.
– Так вы уже Мэллоку позвонили? Ее надо бы поскорее избавить от лишних страданий.
– Да позвоню я, позвоню… – Мистер Китсон переступил с ноги на ногу и отвел глаза.
Фермер вылил грязную воду на пол и вышел из конюшни.
Я попытался отогнать от себя мысль о том, что ей еще предстоит вытерпеть. Сам я скоро отправлюсь по другим вызовам, потом пообедаю, начну вечерний объезд, а здесь в темном унылом углу бедное животное будет долго и мучительно агонизировать.
Нет, не могу! Надо что то сделать! И, припустив бегом к машине, я схватил флакон с нембуталом, большой шприц на пятьдесят кубиков и метнулся назад в конюшню. Набрал в шприц сорок кубиков и ввел их в брюшную полость умирающей овцы. Я выпрыгнул наружу, пронесся через конюшню, и, когда появился мистер Китсон с полным ведром, с невинным видом стоял там, где он меня оставил.
– Ну, ей уже недолго осталось! – буркнул он.
Я посмотрел через его плечо. Овца уже не задыхалась и не стонала. Она погрузилась в сон, который незаметно перейдет в тихую смерть.
– Да, – сказал я. – Она явно слабеет. Думаю, теперь уже скоро. – Не удержавшись, я добавил: – Вы потеряли эту овцу и того ягненка. А ведь я, почти наверное, спас бы их для вас, если бы вы дали мне такую возможность.
Спустя пару недель Хэрриот снова был у фермера (по поводу окота другой овцы) Обычно я овец различаю плохо, но у этой была особая примета, запомнившаяся мне пролысина, полоска голой кожи, обтягивающая позвонки.
– А вот эта, там?..
– Ну, да, та самая, которая в конюшне лежала, когда вы в прошлый раз приезжали. – – Та самая. Вы еще мне велели Мэллоку позвонить.
– Но… но она же умирала! – выпалил я.
– Одно я вам скажу. Я с овцами, можно сказать, весь свой век прожил, так эдакого я ни разу не видел. Она просто взяла да заснула.
– Вот вот! Говорю же вам заснула, да два дня и проспала.
– Она проспала два дня?
– Вот вот! Два дня. Что я, шучу что ли? Я все в конюшню заглядывал, а она спит себе да спит. Пролежала смирнехонько ночь, и еще день, и еще ночь. А на третье утро захожу, а она уже стоит – корм ей, значит, подавай!
– Поразительно! Я должен посмотреть на нее поближе. Но овца убежала. Я давно пришел к выводу, что в тех случаях, когда ветеринару не удается изловить своего пациента, беспокоиться особенно незачем.
Но пока я шел назад, в голове у меня билась мысль, что я открыл нечто новое, случайно открыл. Жизнь этой овце спасли не медикаменты, а просто то, что она перестала чувствовать боль, и природа могла без помех заняться своей целительной работой. Этого урока я не забыл: животное, испытывающее сильную непрерывную боль, может не выдержать сопутствующих ей ужаса и шока. Тогда оно умирает. Но если снять эту боль, не исключены подлинные чудеса. Найти логическое объяснение не берусь, но я знаю, что это так.
– Ну, просто в толк не возьму, – бормотал фермер, почесывая щетинистый подбородок. – Два дня и две ночи – и хоть бы шелохнулась! – Он обернулся ко мне, и глаза его расширились: – Знаете, молодой человек, ну, прямо будто ее одурманили чем!
Хэрриот неоднократно применял способ лечения – дать поспать. Лечил собаку от гастрита, не помогал, собака пила воду и тут же рвота. И когда хозяйку попросила усыпить, чтобы не видеть мучений, ввёл снотворное 2-3 раза и дал ей поспать двое суток.
Мне не хотелось бы создавать впечатление, будто я рекомендую общий наркоз как панацею от всех болезней, которыми страдают животные, но я твердо знаю, что искусственный сон имеет спасительные свойства. Теперь, когда в нашем распоряжении есть всевозможные снотворные и транквилизаторы, а я сталкиваюсь с острым гастроэнтеритом у собаки, я прибегаю к некоторым из них в добавление к обычному лечению. Потому что сон прерывает смертоносный изнуряющий замкнутый круг, снимает боль и страх ему сопутствующие.
Хэрриот. О всех созданиях – прекрасных и удивительных (глава 26-27)
Я КОНЕЧНО НЕ ЗНАЮ, НО ХЭРРИОТ В ПОДОБНЫХ СЛУЧАЯХ ДАВАЛ ЖИВОТНЫМ ПОСПАТЬ СУТКИ, В ТЯЖЁЛЫХ СЛУЧАЯХ ДО 3Х СУТОК, НЕБОЛЬШАЯ ДОЗА СНОТВОРНОГО ИНОГДА ДАВАЛА ХОРОШИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ.
. "Так дышат овцы, испытывая непрерывную боль. Иногда она тихо постанывала.
– Что с ней такое? – спросил я.
– Вчера окотилась, да неудачно….. Не к чему это. Посмотрите вы ее, не посмотрите – все едино.
– Вы думаете, она умирает?
– Угу.
– Так вы уже Мэллоку позвонили? Ее надо бы поскорее избавить от лишних страданий.
– Да позвоню я, позвоню… – Мистер Китсон переступил с ноги на ногу и отвел глаза.
Фермер вылил грязную воду на пол и вышел из конюшни.
Я попытался отогнать от себя мысль о том, что ей еще предстоит вытерпеть. Сам я скоро отправлюсь по другим вызовам, потом пообедаю, начну вечерний объезд, а здесь в темном унылом углу бедное животное будет долго и мучительно агонизировать.
Нет, не могу! Надо что то сделать! И, припустив бегом к машине, я схватил флакон с нембуталом, большой шприц на пятьдесят кубиков и метнулся назад в конюшню. Набрал в шприц сорок кубиков и ввел их в брюшную полость умирающей овцы. Я выпрыгнул наружу, пронесся через конюшню, и, когда появился мистер Китсон с полным ведром, с невинным видом стоял там, где он меня оставил.
– Ну, ей уже недолго осталось! – буркнул он.
Я посмотрел через его плечо. Овца уже не задыхалась и не стонала. Она погрузилась в сон, который незаметно перейдет в тихую смерть.
– Да, – сказал я. – Она явно слабеет. Думаю, теперь уже скоро. – Не удержавшись, я добавил: – Вы потеряли эту овцу и того ягненка. А ведь я, почти наверное, спас бы их для вас, если бы вы дали мне такую возможность.
Спустя пару недель Хэрриот снова был у фермера (по поводу окота другой овцы) Обычно я овец различаю плохо, но у этой была особая примета, запомнившаяся мне пролысина, полоска голой кожи, обтягивающая позвонки.
– А вот эта, там?..
– Ну, да, та самая, которая в конюшне лежала, когда вы в прошлый раз приезжали. – – Та самая. Вы еще мне велели Мэллоку позвонить.
– Но… но она же умирала! – выпалил я.
– Одно я вам скажу. Я с овцами, можно сказать, весь свой век прожил, так эдакого я ни разу не видел. Она просто взяла да заснула.
– Вот вот! Говорю же вам заснула, да два дня и проспала.
– Она проспала два дня?
– Вот вот! Два дня. Что я, шучу что ли? Я все в конюшню заглядывал, а она спит себе да спит. Пролежала смирнехонько ночь, и еще день, и еще ночь. А на третье утро захожу, а она уже стоит – корм ей, значит, подавай!
– Поразительно! Я должен посмотреть на нее поближе. Но овца убежала. Я давно пришел к выводу, что в тех случаях, когда ветеринару не удается изловить своего пациента, беспокоиться особенно незачем.
Но пока я шел назад, в голове у меня билась мысль, что я открыл нечто новое, случайно открыл. Жизнь этой овце спасли не медикаменты, а просто то, что она перестала чувствовать боль, и природа могла без помех заняться своей целительной работой. Этого урока я не забыл: животное, испытывающее сильную непрерывную боль, может не выдержать сопутствующих ей ужаса и шока. Тогда оно умирает. Но если снять эту боль, не исключены подлинные чудеса. Найти логическое объяснение не берусь, но я знаю, что это так.
– Ну, просто в толк не возьму, – бормотал фермер, почесывая щетинистый подбородок. – Два дня и две ночи – и хоть бы шелохнулась! – Он обернулся ко мне, и глаза его расширились: – Знаете, молодой человек, ну, прямо будто ее одурманили чем!
Хэрриот неоднократно применял способ лечения – дать поспать. Лечил собаку от гастрита, не помогало, собака пила воду и тут же рвота. И когда хозяйка попросила усыпить, чтобы не видеть мучений, ввёл снотворное 2-3 раза и дал ей поспать двое суток.
Мне не хотелось бы создавать впечатление, будто я рекомендую общий наркоз как панацею от всех болезней, которыми страдают животные, но я твердо знаю, что искусственный сон имеет спасительные свойства. Теперь, когда в нашем распоряжении есть всевозможные снотворные и транквилизаторы, а я сталкиваюсь с острым гастроэнтеритом у собаки, я прибегаю к некоторым из них в добавление к обычному лечению. Потому что сон прерывает смертоносный изнуряющий замкнутый круг, снимает боль и страх ему сопутствующие.
Хэрриот. О всех созданиях – прекрасных и удивительных (глава 26-27)